Лора, 60 - 9 мая 2011 07:16

И вот я, как тот придурок из анекдота, сижу в шкафу в чужой супружеской спальне. В трусах и на корточках, за душной и тесной шеренгой шуб, плащей, платьев. По лицу, шее струится пот, сердце гулко бьется почему-то не в груди, а в ушах. Жарко, но меня бьет озноб. Это нервное. Ну, еще бы. В самый пикантный момент из прихожей донеслась трель дверного звонка. Это в три-то часа ночи?
Нас буквально разметало в разные стороны. Причем я почему-то сразу оказался в шкафу. Это любимая поддала мне своей восхитительной коленкой и прошипела:

- На всякий случай: вдруг муж вернулся. Хотя никак не должен. Он же на соревнованиях.

Захлопнула за мной дверцу, да еще и ключ провернула.

«Блин, а шмотки? Нет, так больше нельзя!»

А тут еще на инородное тело начала слетаться моль. Эти маленькие крылатые твари стали исследовать и без того не могучую мою растительность на предмет съедобности. Черт, как щекотно!

Милая ушла в прихожую, спросила своим мелодичным капризным голоском, от которого у менявсегда мурашки по телу, особенно по отдельным его частям:

-Кто там? Я сплю!

Я выпростал ухо из-под полы какой-то шубы и приложил его к дверке шкафа. Силой воли усмирил грохот сердца в ушах и расслышал грубое, но нежное:

-Бу-бу, бу-бу-бу!

-Васенька, это ты? – радостно (ах ты, зараза!) пискнула наша милая и защелкала задвижками, загремела цепочкой.

«Так-а-ак! Значит, все-таки, муж! Василий Бугаев, чемпион города по боксу. Уезжал на чемпионат области. Должен был только послезавтра вернуться. Козел!"

- Вылетел я, в первом же туре, заинька, - войдя в прихожую, заплакал Василий.

-Ну что ты, дорогуша, успокойся, - заворковала наша милая. – Сейчас душ примешь, и баиньки. А потом ты их всех побьешь, в другой раз!

- Ехал и всю дорогу думал, кого бы поймать, на ком злость сорвать, - шмыгая своим кривым сломанным носом (я как-то видел этот мужественный шнобель), пожаловался боксер. – И представь, никто ведь так и не подставился.

«Ой-ей-ей! А груша-то для битья вот она, в шкафу его жены сидит. И у груши этой страшно затекли ноги. Нет, так больше нельзя!»

Я сел и вытянул полусогнутые ноги, подошвы которых уперлись в полированную перегородку шкафа. А пальцы ног начали выбивать мелкую дробь по гулкому как гитарная коробка дереву.

«Черт, да что же это такое!»

Я снова уселся на корточки. И тут ключ в дверце шкафа начал проворачиваться. Я зажмурился и скрестил перед собой руки со сжатыми кулаками: так просто выколотить из себя душу не дам!

- Выходи и быстро одевайся, - жарко зашептала милая.

- А этот, однофамилец твой?

- Он в душе, и не скоро выйдет.

- А после душа вы в кроватку, да? – скрипнул я зубами.

- Иди уж! – прильнула она ко мне в прихожей, куда мы пробрались на цыпочках. – Через неделю я тебе позвоню. Он на межрегиональные соревнования уедет, на три дня. Придешь?

Рядом, за дверью ванной комнаты, громко шумел душ, под тугими струями которого что-то фальшиво напевал муж моей милой, изредка царапая ветвистыми рогами по мокрой кафельной стене.

- Ни за что и никогда! – сердито прошипел я, выходя на лестничную площадку. – Пока не поставишь в шкафу табуретку… И моль выведи!

• 
• 
•