Михаил, 45 - 18 июля 2012 16:25

На фоне криков о запрете педофилии в инете и принятии закона о сортировки инета задумался о сайтах и начал сознательно читать все же о чем идет речь. В данном случае принятие закона подстегнуло интерес и сработал как реклама но суть не в этом. Самое интересное что и там есть много интересного, я не про картинки а про сайты обсуждающие феномен педофилии. Вот одна из статей которая мне понравилась. В принципе если из контекста убрать часть копающиеся педофилии то многие женщины могут понять почему же мужчины стали такими или становятся такими. Из-за чего мужчина боится пригасить понравившуюся девушку на свидание, почему мужчина становятся слюнтяем и тряпкой.
Собственно сама статья.

ДЕВОЧКИ ДОФЕМИНИСТИЧЕСКОГО ВОЗРАСТА
Есть некоторая историческая логика в том, что влечение к сексуальной детворе стало трендом. Этот тренд, безусловно, особенный – еще экзотический, но уже вышедший за рамки экстравагантных социальных сфер, вроде современного искусства.

Давайте отбросим на миг традиционные ситуации «лолита как декорация и украшение для светской тусовки» или «лолита как легкодоступное мяско для половых утех». Парадоксально, но пленение эротизмом детства может носить глубоко романтический извращенный подтекст, опосредствованный естественным стремлением ослабшего современного мужчины к образу нежной женщины из прошлого и не менее олдскульному образу сильного тупого самца, которым мужчина некогда являлся.

Банальная истина «действия рождают последствия» не утратила своей адекватности. Каковы последствия среднестатистических феминистических практик и теорий? Возникла ситуация рождения новой женщины. Эта ситуация может быть сколь угодно благостной, необходимой и оправданной, но факт остается фактом – в этой новой ситуации мужчина не нашел место для себя, не пережил хирургию сознания.

Феминизм изменил женщину, но он едва ли изменил мужчину, ведь, по сути, был процессом борьбы с его [мужчины] устаревшими доктринами контроля и подчинения. Да, женщина стала сильнее и самостоятельнее, она научилась выколачивать из жизни персональное счастье и ставить на колени «man’s world». Эта прогрессивная женщина рассталась с мышлением домохозяйки, обзавелась клыками и подточила необходимые для выживания когти. Это чудесно! Но женщина не позаботилась лишь об одном – возможности обладать не только персональным карьерным счастьем, но и счастливым партнером под боком.

Данное суждение можно осуждать и полагать отголоском патриархальной морали, но я искреннее убежден, что история феминизма – это история правильной идеи, которая сработала наполовину. Женщины не сделали общество лучше, не смогли обеспечить себе ситуацию комфортной коммуникации и взаимопонимания с противоположным полом. Они пошли топорным путем смены ролей. Хозяин и жертва остались в социуме. Рабство никуда не ушло. Произошла локальная и важная революция, которую призвало время. Но эта революция, при всей своей глубинной лакомости, орудовала заранее проигрышными инструментами. Женщина не одолела противника, не обратила его в свою веру, не убедила его и, на худой конец, не уничтожила. Она оставила его рядом, подавила его дух и тем самым не решила принципиальных феминистских задач. Мужчины и женщины не стали дружнее, не стали понимать и любить друг друга лучше, не стали более приветливыми друг к другу. Женщина превратила зверинец жестоких патриархальных уродов в манежик с хрупкими истеричными нытиками, от которых пользы не больше, чем раньше. Не был рожден новый партнер для новой женщины - ни хозяин, ни жертва, но равность, с которой приятно иметь дело и которую можно уважать.

И вновь звучат вопросы: Каковы последствия рождения новой сильной женщины? Кто такая сильная женщина? Понимание этой силы у многих извращено. В текущей реальности, сильная современная женщина – это не уникальное и подлинно новое существо с новой идентификацией сильности, но прямолинейный пародист, который принял за истину убогую мысль: быть сильной сегодня – это быть как вчерашний мужчина. Мы получили женщин, стесняющихся женственности, полагающих женственность уделом раболепных домохозяек. Мы получили усатые волдыри геенны огненной, которые завоевали право ходить в штанах, не брить ноги, владеть корпорациями и не говорить инфантильных нежностей. Женщина пожертвовала утонченностью ради мужеподобного образа силы. Женщины завоевали мир, но смогли ли они удержать рядом сердца и члены мужчин – ныне потухших невнятных карликов с кучей комплексов и сомнений на счет собственной уместности в реальности.

Что же получается? 20-летний мужчина обращается к 20-летней женщине и читает в ее охуительно сильных, наждачно-мохнатых, самостоятельных глазах: «Ты, говно-планктон, уж не у дел! Тебе меня не трахнуть просто так. Я самостоятельная и сама решу, когда давать. Заслужи! Помой сначала посуду, вынеси мусор, выпей успокоительного и заткнись». Вежливые прогрессивные женщины 20-и лет добавляют к этой фразе игривое слово «пожалуйста». «Говно-планктон» обращается к 15-летней и понимает, что, несмотря на юный возраст, она, акселерат-переросток, уж давно перезревший, ветховатый (тезис критика Васильева: «Нежного отрочества больше не существует») и являющийся маленьким аналогом «бальзаковской тети Клавы».

Самостоятельность, сила, свобода, феминизм – все это хорошо. Но ведь права на любовь и нежность еще никто не отменял. Любой мужчина иногда нуждается в ощущении «я принц», как и любая женщина нуждается в ощущении «я принцесса». Это ощущение рождает эмоциональная ситуация особого порядка, которую феминизм отверг в процессе борьбы за свои правильные идеалы. Борьба, собственно, множит славных