Александр, 61 - 27 декабря 2012 21:53

Просто любовь. Продолжение.
Небытие...

Это когда её нет... Это когда НИЧЕГО нет... И НИКОГО... И - главное! - нет ЕГО...

Наверное, это будет скоро...

Она прижалась к НЕМУ - к своему мужчине, просто зарылась лицом в его грудь, чтобы он не видел вдруг промелькнувших в её глазах слёз. - Кешенька... ты меня любишь? - пробубнила она едва понятно - губы были прижаты к его коже. И пусть - зато не поймёт как дрожит её голос. Иннокентий помолчал, вздохнул и тихо проговорил: - Ты можешь мне не поверить... Но ты - моя первая любовь. Я никого и никогда такне любил как тебя. Она подняла голову, хотела что-то спросить, но он снова прижал её лицо к своей груди и прошептал: - Молчи... Ничего не говори... Я знаю, что ты хочешь спросить. А как же Джульетта? К Джульетте я испытывал огромную страсть и... сострадание. Да, сострадание. Это конечно обязательные составляющие любви - страсть и сострадание, - но это ещё не сама любовь. Любовь -неизмеримо большее. А этого большего как раз-таки и не было... И потом... Не забывай, что я в общем-то вернул её с того света. Я словно оживил уже почти мёртвое. Как Пигмалион оживил свою Галатею. Да, она стала некрасива, может быть -безобразна. Но я всё равно по-своему любил её... хотя, скорее, дорожил ею. Да, дорожил - это более точно. Это было моё детище, моё произведение, моё доказательство всем - и в первую очередь самому себе -что я не просто врач, я -хороший врач. Я очень хороший врач. И возможно любя её, я всё-таки больше любил себя в ней Я иступлённо молил Господа сохранить ей жизнь, молил, чтобы операция прошла успешно, хотя был уверен на все сто, что это просто невозможно - чудес на свете не бывает! Я молил Бога не как хирург, а как влюблённый человек, хотя, в общем-то, не верил в Бога. А многие ли из нас - верующих - верят в него? Вообще - задумываются над этим? Ну есть он и есть... а может и нет. Но многие же -почти все! - верят. Почему не я? Это какая-то бытовая обыденная вера. Вроде как положено так - верить в Бога. Наш этот бытовой Бог сродни... ну, например, нашему президенту-волшебнику, что ли? Вроде есть, хотя лично никто не видел, можно его и попросить о чём-то, говорят -многим выполняет их просьбы, - а может и мне что-то попросить? Но не просим. Потому что всё-таки не верим. Или просим - и ничего не получаем. И ещё больше не верим. Не верим -ни в президента, ни в Бога. И только когда судьба нас вдруг закрутит в кошмарном вихре, когда поставит на краю пропасти, когда смерть дыхнёт нам в лицо - тогда мы сразу и безоговорочно верим. Когда нам становится страшно! Безысходно страшно! Обречённо страшно! Ты должен умереть - и тебе становится страшно! До мурашек и судорог! И ты тут же начинаешь верить в Бога не обыденно, а свято! истинно! искренне! - есть!есть он! - и начинаешь его слёзно молить. Потому что больше -некого... Или твой самый любимый человек должен умереть - это ещё страшнее! И ты уже не просто молишь Господа о помощи, ты валяешься у него в ногах, ты ползаешь перед ним в грязи, бьёшься лбом об пол и умоляешь, слёзно выпрашиваешь, просто вопишь: - Помоги! Господи! Помоги! Ты можешь! Ты ведь ВСЁ можешь! Не для себя прошу - для неё! Помоги ей! Ты же видишь - я люблю её, оставь её жить и я женюсь на ней! Какой бы она не стала!. Я ведь уже знал, что может сделать с человеком химическая и радиационная терапия... Иннокентий замолчал, потом встал, вышел из спальной и тут же вернулся с сигаретой и пепельницей. Он таки закурил свою долгожданную сигарету, как давно хотел. А может быть просто разволновался. Сел на кровать со стороны Филы, откинулся назад и лёг головой на её живот - тёплый и мягкий живот. Она стала гладить его волосы, перебирать их пальцами, разглаживать морщинки лба... - Ты так и молил Бога как рассказываешь? - Да. Я очень хотел, чтобы она осталась жива. Я ведь не просил Господа - сделай так, чтобы МОЯ операция её спасла. Я не думал о себе - я думал только о ней. И думаю поэтому Господь помог мне. Или ей... Не знаю... Он глубоко затянулся сигаретой и выдыхая дым произнёс: - Или... наказал... Обоих... Повисла тишина... - Потом, когда я уже стал воистину светилом, опытнейшим врачом-онкологом и хирургом, я часто возвращался к той операции. Я снова и снова сопоставлял все данные медицинского обследования Джульетты -подробнейшего обследования, досконального! - и убеждался -она не могла выжить! Никакая операция её не могла спасти! Даже если бы её оперировал самый известнейший и опытнейший хирург в мире! Но она выжила. Что это? Чудо? По молодости лет и из-за обычной юношеской самонадеянности и самоуверенности я сначала был уверен, что это Я так умело провёл операцию, что это Я -именно Я! - её вернул с того света. . .
П. С

• 
• 
•