Александр, 61 - 9 мая 2013 01:58

На войне,как на войне...
Евреи второго вида занимали места всяческих каптёрщиков, штабистов и т.д., даже бывали в окопах, балагурили и рассказывали анекдоты. Но если они из окопов вдруг исчезали, значит завтра/послезавтра наступление.

-А что для вас было самым страшным на войне?

-Самое страшное это рукопашная. Даже не сама рукопашная, а отходняк от неё – во время самой рукопашной всё мелькает как в немом кино, даже задуматься некогда. В самом начале меня учили взрослые мужики, воевавшие ещё в гражданскую: Сынок, ты вперёд не лезь, мы сами справимся. Ты смотри чтобы нас сзади не ударили. А потом, когда немцы в атаке дошли до наших окопов, мы схватились в рукопашную. Помню смутно, но когда мы отбились и лежали вповалку, отдыхали, мне один «старичок» указал на мёртвого немца, лежащего в нашем окопе с вылетевшими мозгами:
-Посмотри на своего крестничка, это ты его прикладом приголубил.
Мне сделалось дурно, Я весь переблевался, а потом этот немец и его мозги долго мне снились.

-Дядя Петя, а правда что наши в Германии тоже марадёрствовали?

- Да было дело, хоть и нечасто, но было. Немцы, напуганные Геббельсом, сидели в подвалах и выходить наверх боялись. Ну, дык некоторые наши солдаты заходили в те подвалы, давали очередь в потолок. Затем снимали фуражку и шли со словами "Ур, гольден" Понравившуюся немку просто брали и вели куда хотели. Если их пытаешься останавливать, то в ответ звучало:
-Лейтенант, мою семью в под Смоленском всю сожгли заживо, а сестрёнку изнасиловали на глазах родителей. А я не могу забрать их побрякушки. А той немке я потом буханку хлеба дам.
И ответить было нечего. И только потом по приказу Сталина в Берлин приехал Жуков, известный своей жесткостью, для наведения порядка и объявил расстрел за марадёрство. И патрули расстреляли на месте не одного солдата, прошедшего всю войну и оставшегося живым. Но особенно зверствовали уголовники.

- Какие уголовники, из штрафбатов?

-Да нет, обычные беглые уголовники. В то время было очень много побегов из лагерей. Уголовники тянулись в сторону Германии, по пути завладевали документами военных, подпаивая их или просто убивая, переодевались в их форму и добирались до оккупированных нами территорий. А там вволю грабили и насиловали под прикрытием военной формы. Если повезёт, то возвращались на Родину героями. Однажды был случай. Мы стояли в Дрездене. Дрезден был полностью разрушен американцами – не было ни одного целого дома, все немцы жили в подвалах. И вот идёт переодетый старшина, проходит мимо капитана без отдания чести. Капитан оборачивается:
– Старшина, а где ваше приветствие?
Старшина вытаскивает пистолет и стреляет в капитана. Сам скрывается в развалинах. Батальон был поднят по тревоге, построен в цепь с интервалом в метр и был устроен чёс. В результате в одном из подвалов нашли группу уголовников в нашей форме. Старшина был там же. Всех передали в комендатуру, а старшину застрелили «при попытке к бегству».

- А освобождённые народы как вас встречали? Поляки, например.

-Я лежал в госпитале в Польше в самом конце войны.

- Молодые полячки перевязки делали?

-Да нет, поляки нас не жаловали. В тёмном месте запросто могли пристрелить. Летом 45-го поляки вырезали офицерский госпиталь с тяжелоранеными. Причём вырезали без единого выстрела все 180 человек и весь медперсонал. После этого вышел приказ создавать отряды самообороны из выздоравливающих и выдавать им оружие. Меня назначили командиром такого отряда. В общем жили неплохо. Я сдружился с тремя ленинградцами. Они где-нибудь у пана уведут свинью, зарежут, а в другом месте продадут. А вечером идём гулять в ресторан. Но как-то попались мои орлы пьяными подполковнику медслужбы. Он их запер в подвал в виде ареста. Я узнал об этом и пошёл их выпустил – «Амнистия, ребята!». Наутро подполковник не нашёл своих арестантов и разорался:
-Где этот старший лейтенант, который отменяет приказы подполковника?
В итоге меня досрочно выписали, и я поехал в свою часть, стоявшую в Дрездене.

-А какие у Вас награды?

- Три Красных Звезды и Отечественной Войны первой степени. Третья звезда нашла меня спустя 58 лет в 2001 году.

-А за что?

- Как за что… война была....за успешные боевые действия. Вот вторую звезду я равняю со звездой героя.

-Это как?

-Мы удерживали высоту под Волховстроем третьи сутки. Немцы постоянно атаковали, мы отбивались. В перерывах я запрашивал по рации резерв, но резерва не было. И вот нас осталось 12 человек, я тринадцатый. Запрашиваю помощь, мне отвечают, что помощи не будет. Приказ стоять насмерть. Ну, собираю бойцов, обрисовываю ситуацию и спрашиваю:
-Что будем делать, умирать или сдаваться в плен?
Все дружно решили умирать. Ну, обнялись напоследок, попрощались каждый с каждым, разделили последние патроны и заняли места. На душе словно праздник – чистота и лёгкость, словно Господь отпустил все грехи, а тут ещё и солнышко вышло. И честное слово умирать было нестрашно. Немцы тоже измотаны, но труса не празднуют, идут двумя цепями. Мы не стреляем, бережём патроны. И вдруг немцы залегли, потом вскочили и побежали назад. Мы в недоумении. Оглянулись назад, а там наши танки. Потом нас всех представили к Красной звезде. Командир потом сказал:
- Если бы вы погибли, то звёзды были бы золотыми.

-Вы геройски прошли всю войну, почему не остались в армии? Сейчас бы генералом были.

Он смеётся:
-Не, генералом бы не был. Полковником бы был. Ну, так молодой был, да и глупый. В Германии мне платили 5000 оккупационных марок и 2500 рублями. Плюс пятидесятипроцентная надбавка за то, что часть гвардейская. Все рубли можно было складывать на сберкнижку, на марки покупать подарки и драгоценности, а я всё прогуливал.

• 
• 
•