ХВБ+ПВ, 57 - 19 января 2014 21:09

Так Иван-царевич и поступил. Натянул тетиву потуже, приладил стрелу, да и выпустил. Приметил направление и побежал. Долго ли, коротко ли бежал, а попал на болотину, всю кувшинками заросшую. И прямо на листе перед ним торчит его стрела каленая. "Ах, ты ж, черт! - подумал царевич, - надо ж было где-нибудь в городе выстрелить. Что же теперь делать? Ведь и полдень давно прошел. Велит меня отец высечь да на хлеб-воду посадить, как, бывало, когда я немецкие неправильные глаголы не мог выучить." Только хотел стрелу выдернуть из кувшинки, да стрела не подается. Пригляделся - а в стрелу лягушка всеми четырьмя лапками вцепилась. И невелика, вроде, на взгляд лягушка, а не поднять с ней стрелу, и все тут.
Да к тому же лягушка еще свой лягушечий рот раззявила, да и говорит человеческим голосом:
- Не торопись, Иван-царевич, а лучше вспомни слово отцовское. На мой двор твоя стрела упала, меня, стало быть, тебе и брать в жены.
"А и то, - подумал царевич, - Авось обойдется. Какая-никакая, а вроде женщина. Кто ее знает, может, даже девушка". Подставил лягушке платочек шелковый, та на него вспрыгнула и вдруг стала легче пуха. А стрелу все держит, не выпускает.
Поспешил Иван-царевич домой, там уж к свадьбам готовятся, только его дожидаются. А он - с лягушкой... И уж пол-столицы так и прошагал, лягушку в платочке неся со стрелой. Совсем никакой возможности нет царю Василию отступить. Ну, нечего делать. Окрутили и Ивана.
Долго ли или коротко, заскучал что-то царь. Ни войны какой на примете нет, ни посольства иноземного, ни вертепа с представлением. Призвал он сыновей и сказал им:
- Приданое-приданым, красота-красотой, - тут старшие братья глянули на Ивана да прыснули в кулаки, - а надо посмотреть, каковы ваши жены хозяйки. Приказываю, чтобы они мне к следующему утру сшили по рубахе. Опять же завтра - банный день.
Михайлова жена, как услышала про наказ, собрала всех дворовых девок, вытащила из приданого само лучший бархат, разыскала выкройку византийского рисунка и засадила дворню шить. Сама лично в иглы золотую канитель вдевает.
У Никиты в тереме целый совет собрался, пригласили ганзейских гостей да французских портных, закупили самых редких китайских шелков и драгоценным позументом их подшивают-торопятся. Жена Никиты сама ровным жемчугом да каменьями ворот рубахи украшает.
А Иван-царевич домой пришел и голову ниже плеч повесил.
- О чем грустишь, милый друг? - спросила лягушка. Иван и рассказал все.
- Эх, нашел о чем грустить, ложись спать - утро вечера мудренее, там видно будет.
И что-то хорошо так заснул царевич наш, что только в девятом часу утра и проснулся. Смотрит - а на столе скромный узелок лежит.
- Вот, - говорит лягушка, - мой подарочек твоему отцу.

А при дворе скандал. Увидал Василий-царь бархатные да шелковые рубахи, позументами да каменьями руки исколол, ногами топает и кричит:
- Я в баню собирался! В баню, а не танцы с заморскими послами танцевать!
Развернул и Иванушка свою узелок, а там... Простая холщовая рубашка свободного кроя и ворот на тесемочку завязывается. То-то было радости у батюшки. Баня даже простыть не успела.

• 
• 
•