Neiko-А, 58 - 16 июня 2014 21:34

..Никто не искал врага - просто альтернатива казалась хуже. Но злобы почти не было, и после многомесячной вялой переписки на "Вы", отчаявшись рассориться, место было определено, и назначена встреча.

Она опоздала на сорок минут, заболтавшись с парнем. Он отвесил ей смачную пощечину, и она плюнула ему в лицо, изловчившись укусить за палец: оба чувствовали себя не в своей тарелке, и натянуто молчали - время было пропущено, и у частного венеролога сидела какая-то тетка. Наконец, медсестра в шерстяных колготках и тапках с помпонами велела проходить, и они прошли в крашеную синюю комнату с покрытым бумажной простыней топчаном, где между схемой заболеваний и ширмой в углу примостился сморщенный гном в мятом халате. "Ну-с, молодые люди, - прокаркал он с кривой улыбкой, - чем могу помочь?" Не удостоив спутника взглядом, она кратко изложила легенду: у обоих семьи, нужны взаимные гарантии - видятся в первый раз. "Береженого бог бережет", - осклабился дедка, и его глаза затуманила поволока воспоминаний, - "Так, так.. и какие у нас были проблемки? Вы пока раздевайтесь за занавесочкой". Сестра с помпонами глядела волком.

Когда все было кончено, диагнозы прочитаны, и взъерошенный "Чивик" припарковался у зеленый мусорных баков, похожих в сумерках на огромных мух в тополином пуху, они поднялись по вонючей лестнице на третий этаж хрущобы, и, повозившись со связкой ключей, вошли в пропахшую кошачьей мочой прихожку. Что-то пискнуло и прыснуло из-под ног, вспыхнул тусклый свет, озарив линолеум пола, вешалку с разноцветными дождевиками, и разношенные кроссовки. Она пошла переодеваться, а он, нагнувшись, выудил стельку из ее левого ботинка, и попытался по запаху и пятнам от пальцев ног представить характер хозяйки. Пахло потом, глиной, и мокрыми листьями.

"Заснул, что ли?", - раздалось из кухни. "Чай ставить, или потом?" Он вошел, и примостился на сварливом табурете за липким столом, заставленным какими-то банками - они явно были с хозяйкой на "ты". Пахло сигаретами и чем-то едким; на узком подоконнике мирно соседствовали наручники, керамическая ваза с чахлым цветком, электрошокер "антидог", и кожаный альбом с семейными фото.

Накинув халат и шлепки, она сразу сделавшись похожей на добрую бабу Фросю по прозвищу Печеное Яблоко, и он поделился с ней этим открытием. Бабушка просияла, и с обезьяньей ловкостью съездила ему в висок семейным реликтом. Падая с табуретки, он закрыл глаза, а когда зрение вернулось, на него таращилось пожелтевшее от табака лицо дедушки с опущенными вниз польскими усами, и показывало язык. Он попытался вспомнить подходящую цитату из "Пианистки" Елинек, но мысли путались, и он просто улыбнулся ей одними щелками глаз: контакт понемногу налаживался.

Потом они лежали в постели, и, обмакивая акварельные кисточки в розовую и голубую плошки, заполняли ставшую общей тетрадь, выводя иероглиф "усердие" на лбу, взаимные оскорбления на щеках, тезис о том, что "идеи, овладевая массами, становятся материальной силой" - на бедрах, заполняя промежуточные места народными максимами из лифта и самодельными хайку, используя вместо ластика струйку слюны. "Секс" растворился в звуках города за окном, истаял в мерцающих экранах компьютеров и гудении проводов связи - осталась лишь светящаяся изнутри парусиновая палатка с клочьями чьей-то шерсти, и следами когтей на лоскутном одеяле. Вечера в августе становились короче, черты расплывались и смешивались друг с другом, переходя от узоров к словам, и возвращаясь обратно; холодок из приоткрытой форточки шептал о скорой осени, рассказывал сказки Битцевского парка, шелестел кленовыми листьями в темных аллеях, и глаза слипались, словно в детской коляске по пути домой..

• 
• 
•