Angel-Of-Life, 48 - 20 мая 2008 07:53

случайно наткнулся у одной своей знакомой и зацепило....

too much of me | несовместимость (с)

есть люди, которые тебе до такой степени чужеродны, что хочется после них мыться - долго, остервенело, с пемзой и песком. они не плохи, отнюдь, и не создают впечатления неумытости, просто вам не по пути до такой степени, что это очевидно всем, и в первую очередь — вам самим, только по каким-то причинам вы не можете найти в себе силы признаться в этом друг другу. после таких людей болит голова, как после чужих духов: сладкий, очень модный, но очень тяжелый запах, который пропитывает одежду, волосы, кожу и, даже, кажется, глаза, и еще долгое время ты все равно ощущаешь его. это раздражает до тупого бешенства: хочется стряхнуть с себя запах, как руку пьяного гопника в маршрутке. тебе брезгливо, тебе неуютно, беззащитно; кажется, что все, что происходит, - омерзительно, неправильно и унизительно, а что самое ужасное - эти люди окружают тебя, они окружают твоих самых близких удушливым кислым облаком - въедаются в них, чтобы стать ближе к тебе, и ты ничего не можешь сделать, потому что it's something in the air, you know [а сейчас детка скажи воздуху отвяжись и посмотри что из этого выйдет].
ты с облегчением закрываешь дверь, когда они уходят, надеясь, что больше вы никогда не увидитесь, при этом тебе почему-то стыдно, как будто ты отказываешь в танце человеку без руки, но ничего не можешь с собой поделать и бежишь открывать окно, зажигать мускусные палочки и мыться. единственное, что знаешь наверняка, - это то, что сделаешь все возможное, чтоб никогда больше не сталкиваться с источником запаха - с этим состоянием беспомощности и инородности, которое тебе приходится терпеть, потому что нет сил даже на то, чтобы бросить нахуй этот зловонный (для тебя) гордиев клубок на тропинке и убежать в кусты - пусть теперь им дышит кто-то еще.
постепенно запах становится все тоньше и слабей, практически исчезает - весь, кроме единственной ноты - последней, и та вскоре выветривается окончательно. но еще очень долго, учуяв ее где-то, натягиваешь на нос горло свитера, пахнущего привычно-собой, или малодушно прячешь лицо в груди кого-то по-настоящему родного, еще раз понимая, что нельзя брать чужое, никогда нельзя, этот запах тебя раздавит, и тебе никогда не удастся отмыться от собственной слабости - душка с козлятинкой, переходящей в горечь.

• 
• 
•