марина, 36 - 8 июня 2010 10:16

[FONT=Impact]Голова. Из жизни студентов-медиков[/FONT]

Если медик циничен в силу профессии, то первокурсник – еще и в силу возраста. Шик первокурсника не просто позавтракать в анатомичке, но желательно облокотившись на выпотрошенный труп. Так устанавливаются нормальные рабочие отношения с бренной людской плотью. А уж санитарить в морге – законная студенческая халтура. Своя бравада в каждом деле.
Правило высшего тона, аристократического, рекомендует студенту иметь дома череп. НЕ муляж, а настоящий; атрибут священного и древнего ремесла медицины. Как наглядное пособие он полезен, чтобы учить кости черепа, коих числом – непосвященный и не подозревает – 127.Одновременно он является изысканным украшением интерьера и хорош как подсвечник, пепельница, пресс-папье и чаша для вина на пьянках с обольщением девочек. Вещь в хозяйстве ценная.
Он и денег стоит ощутимых. Студент и деньги – вещи совместимые редко и не надолго. И наш студент решил обзавестись сим необходимым предметом просто и бесплатно.
Наш студент подрабатывал в анатомическом театре. Анатомический театр отличается от простого тем, что умершие от скуки во втором развлекают посетителей в первом. В чане с формалином, где плавают годами препараты, наш студент облюбовал подходящую бесхозную голову и в удобный момент выудил ее.
Он аккуратно упаковал голову в полиэтиленовый пакет, обернул газетами и упаковал в мешочек. И втихаря вынес.
Через город в час пик путешествие с головой доставляло своеобразные ощущения. В трамвае просили: да поднимите вы свою сумку, на улице интересовались: молодой человек, не скажите, где вы купили капусту; и тому подобное.
Он снимал комнату в коммуналке, в общаге места не досталось. И, дождавшись, вечером попозже, когда соседи перестали в кухне шастать, он приступил к процессу. Налил в кастрюлю воды, сыпанул щедро соли, чтобы ткани лучше отслаивались, погрузил полуфабрикат и поставил на плиту, на свою горелку.
Довел до кипения, сдвинул крышку (можно списывать рецепт в книгу о вкусной и здоровой пище), полюбовавшись, удалился к себе.
Лег на диван и стал читать анатомию, готовясь к зачету. С большим удовольствием повторяет по атласу кости черепа.
Тем временем выползает по ночным делам соседка со слабым мочевым пузырем. Соседка – она любопытна по своей коммунальной сущности. Особенно неугомонна она до студента. Кого он к себе водит? А с кем он

спит? А сколько у него денег? А что это он вдруг варит, на ночь глядя, да в такой большой кастрюле? Он отродясь, голодранец, кроме чайника ничего не кипятил, по столовкам шляется.
Оглядывается она, приподнимает крышку и сует нос в кастрюлю. И тихо валится меж плитой и столом. Обморок. Нюхнула супчику.
Там и сосед вылезает, попить хочет, перебрал днем. Видит он лежащую соседку, видит кипящую кастрюлю на плите, парок странноватый разносится. Что такое? Окликает соседку, глядит в кастрюлю… А на него оттуда смотрит человечья голова.
Дергается он с диким воплем, смахивает кастрюлю, шпарится кипятком да по ленинским местам, орет непереносимо, а кастрюля гремит по полу, и голова недоваренная катится.
На этот истошный крик хлопают все двери – выскакивают соседи. И что они видят? Сосед выпученный скачет, как недорезанный петух, и вопит как Страшный Суд. Соседка лежит промеж плитой и столом кверху задом так, что на обозрении только ноги и немалый зад, а верх тела за ним и не видно – заслоняет. А на полу в луже валяется обезображенная голова.
И все в ужасе понимают так, что это соседкина голова.
И тут в пространстве гудит удар погребального колокола, и потусторонний голос возвещает:
- Это моя голова!....
Тут уж у другой соседки случилось непроизвольное мочеиспускание. Прочие посинели и воздух хватают.
А это студент, сладко усыпленный анатомией, вздрыгнулся от кухонного шума, в панике, чуя сердцем неладное, тоже вылетел. В темном коридоре тяпнулся в впопыхах башкой с маху об медный таз для варки варенья, который висел на стене до будущего лета, и в резонанс проорал упомянутую фразу не своим от боли голосом.
Хватает студент голову, дуя на пальцы, кидает ее в кастрюлю, возвращает на плиту, материт в сердцах честную компанию. Соседу спускает штаны и заливает ожоги растительным маслом и одеколоном, остатками одеколона соседке трет виски и шлепает по щекам, она открывает глаза и отпрыгивает от него, людоеда, в страхе прячась за людей.
Студент молит и объясняет. Соседи жаждут кары. Звонят в скорую – через одного плохо с сердцем. Ошпаренному особенно плохо на полметра ниже сердца. Обморочная заикается, но в милицию звонит: а ну пусть разберутся, чья головушка – то!
Обычно реакции медицины и милиции совпадают, но тут разошлись решительно.
Эскулапы валялись от восторга и взахлеб вспоминали студенческие развлечения; милиция же рассвирепела и приступила к допросу с пристрастием и даже применила физическую силу: дал старшина анатому в ухо, чтоб вел себя потише и выглядел повиноватее.

С гигантским трудом удержался он в институте, оправдываясь безмерной любовью к медицине и почтением ко всем ее древним традициям. Голова вернулась в анатомичку, студента же с работы выгнали, разумеется, с треском; и со стипендии сняли на весь следующий семестр.
К слову сказать, зачет по анатомии он с первого захода завалил. Балда.


[SIZE=+1][COLOR=red][/COLOR][/SIZE]

• 
• 
•