Estee, 93 - 6 марта 2011 12:09

Если счастье ходит мимо...

Иногда счастье бывает большое и упрямое. Похожее на слона. У слона тряпочные уши, крутолобая голова и длиный хобот с мокрой ноздрей в конце. Еще у него прекрасные коричневые глаза. В смысле, не у хобота, а у самого слона. Слон мотает башкой и тянется мокрым хоботм к твоим рукам. Это счастье.
Иногда счастье бывает мелкое и прыгучее. С серо-коричневыми взъерошенными перьями и тонкими птичьими лапами. Оно вертит лукавой головой и хватает крошки, которые ты ему сыпешь. Но близко не подлетает - боится тебя твое счастье. Но и так вроде неплохо.
Иногда счастье бывает юркое и пушистое. С серебристой шерсткой и оромными широко поставленными ушами. Вообще непонятно, как такие огромные и уши и такие огромные глаза на нем умещаются. Да, еще и хвост заодно. Размером со всё счастье. Такое счастье жмется к ногам, требует ласки и хватает острыми зубами за руку, если ему что-то не нравится. а потом убегает, когда ты ему надоешь. Чудное счастье. Главное - не приручиться к нему.
Иногда счастье бывает в желтую полоску. Где его найти - непонятно. Но оно однозначно счастье.
Иногда счастье бывает с рыжей бородой. не будем про такое.
Счастье пахнет сиренью. Это я знаю точно. Еще оно пахнет мокрой дождевой травой и только что вымытыми ромашковым шампунем пушистыми волосами.
Счастье бывает дверным звонком и вальсами Шопена. Молчанием оно тоже бывает.
Счастье бывает таким, что его можно спрятать в ладонях. Счастье бывает таким, что оно охватывает со всех сторон.
Счастье растворяется в лужах мокрыми листьями. Это счастье.
Счастье ужасно мешает сосредоточиться и заниматься делом.
Тут уж ничего не попишешь. На то оно и счастье.

(с) там же

Приборы 600

И когда ты будешь плакать, что скоро двадцать, то есть четверть жизни вылетела в трубу, не умеешь ни общаться, ни одеваться, и не знаешь - а куда тебе вдруг деваться, только богу плакаться на судьбу.
И когда тебя не возьмут ни в друзья, ни в жены, а оставят сувенирчиком на лотке, ускользнут, уйдут из жизни твоей лажовой - а тебя из печки вытащат обоженной и оставят остужаться на холодке.
И когда тебе скажут - хочется, так рискни же, докажи, что тоже тот еще человек, ты решишь, что вроде некуда падать ниже, и вдохнешь поглубже, выберешься из книжек - и тебя ударит мартом по голове.
И вода, и этот воздух горячий, блядский, разжиженье мозга, яблоки в куличе. И друзья, котрые всё же смогли добраться, обнимают так дико трогательно, по-братски, утыкаются носом в ямочку на плече.
Ты уже такая уютная - в этих ямках от носов твоих женатых давно мужчин, несмеянка, синеглазая обезьянка, под мостом горит Нева нестерпимо ярко, и звенит трамвай и сердце твое трещит.
А весна всегда отказывает в цензуре, разворачивает знамена, ломает лед, ветер хлещет по щекам золотым безумьем, на распахнутом ветру, на трехкратном зуме, обниматься на бегу, целоваться влет.
И тогда ты будешь буковками кидаться, как остатками несъеденного борща. Твой роман не пережил никаких редакций, вы вообще такие дружные - обрыдаться, то есть даже разбегаетесь сообща.
Ноль седьмое счастье, двадцать седьмое марта, голубое море, синие паруса. Ты заклеиваешь конверты и лижешь марки, солнце бьется наверху тяжело и марко, и густым желтком стекает по волосам.

(с) izubr.livejournal.com